Я мечтала не повторять ошибок Жени Ливановой, ошибок Лизы… С некоторыми мужчинами просто нельзя связываться. Для них мы игрушки, и то, что мне выпал такой шанс — исчезнуть, начать сначала, там, где никто меня не знает, был уже подарком. И да, я начинала влюбляться в него. В Дениса. В его непохожесть на Алекса, пусть так, но все же. Он заботился, беспокоился и он… простил то, кем я была, хотя даже лучше понимал, зачем меня к нему отправили, чем я сама…
Я смогу, я выучу любой язык, какой еще не знаю. А если будут бесить мятые пиджаки, то это легко исправить с помощью утюга. И я подняла на него глаза.
— Здесь моя мама. И у нее будут проблемы, — прошептала я.
— Об этом можешь не беспокоиться. Я все сделаю, — улыбнулся он. — Ну так… ты скажешь это?
— Да, я поеду с тобой в Прагу. И я выйду за тебя, да.
А он наклонился к моему уху и прошептал:
— Тогда рейс завтра. В одиннадцать утра.
Мы решили, что собирать чемодан я не стану. Плевать на шмотки, куплю новые. Это пустит пыль в глаза, а в новой жизни им места не останется. Часть меня протестующе кричала и топала ногами, но я готова была рисковать. Если существовал хоть один процент за то, что Дима сказал правду, оно того стоило.
Мы собрали самый минимум необходимых мне вещей (белье, пара комплектов одежды и фотография шпиля Казанского Собора) и остались ночевать у Дениса.
— Снимешь его? — спросил Ковальчук, глядя на мое колечко. Его губы скользили по моей шее.
— Ну нет! — засмеялась я, повернулась к нему лицом и прижалась к губам. Со стоном он сомкнул на моей спине ладони в замок. — Денис, я не из таких. В смысле я просто хочу, чтобы ты знал, что никогда раньше меня не просили ни за кем шпионить. Я не такая!
— Я знаю, — улыбнулся он. — Хотя это и не важно.
Он любил меня долго и страстно, идеально. Так, как нужно. Это был настоящий подарок судьбы. И дожидаясь, чтобы он уснул, я в своем воображении успела не только поселиться с ним, но и зачать детей, а затем представить, какими они будут, и, наконец, дать им имена.
Встать с кровати и отправиться на разведку было сложнейшим поступком в моей жизни, но я знала, что нужно. Я заставила себя накинуть халат и пошла по номеру искать документы. Светя себе одним лишь мобильником и оборачиваясь на любой шорох. Нужные бумаги нашлись в свободном доступе чуть ли не разбросанными по столу. Когда я поняла, насколько он мне доверял, то не смогла сдержать слезы. И я это доверие не оправдала. Ничего, это только один раз, я даже готова сознаться, я верю, что он простит, но потом, когда мы уберемся из этого города. Больше я никогда его не предам.
В четыре часа утра я отправила Алексу сообщение. Я была уверена, что он в любом случае ничего не успеет предпринять. Я справедливо полагала, что он наслаждается обществом своей Вероники. А потому просто юркнула в кровать к спящему Денису. Меня даже не мучали угрызения совести.
Мы встали рано, чтобы успеть на самолет. Оставалось только собраться, покинуть номер и улететь. И я решила попрощаться с городом: пила кофе на этот раз на балконе. В одной лишь комбинации и шелковом халатике стояла и дышала. Видно с третьего этажа открывался скудный, но наполненный знакомыми запахами и звуками воздух уже вселял в меня чувство ностальгии.
— Привет, любимая, — обнял меня сзади Денис. — Прощаешься?
— Да, — кивнула я, тая от этого обращения и, вместе с тем, скрывая нервную дрожь. Боялась ли? А как вы думаете?
— Оставлю тебя наедине с ним. Только не прислоняйся к решетке, она шатается.
— Не буду, — пообещала я.
С мокрыми волосами, в банном халате он выглядел намного лучше. Я определенно хотела бы просыпаться с ним рядом. Внезапно он мне подмигнул и спросил:
— Ты газету не видела?
— В спальне на тумбочке.
— Скоро принесут кофе, и надо собираться.
— Ага, — по-возможности беспечно протянула я и в растерянности посмотрела почему-то вниз.
Около здания стояли рядом две черных БМВ. И вроде бы что такого? Но, разумеется, после всего, что со мной наприключалось, у меня случился приступ паранойи. Мне эти машины очень не понравились. Константин? Он у нас любитель немецких тачек…
В этот момент раздался стук в дверь, и затем женский голос:
— Кофе в номер!
Денис вышел из комнаты с газетой в руках, улыбнулся мне и отправился открывать. А я еще раз пригляделась к черным безликим немкам. Что-то в них было не так, неправильно… О Боже! Это был не черный цвет, это был карбон! Машины были профессиональные, гоночные. Это не Константин!
— Не открывай! — заорала я в тот же момент, когда Денис дернул на себя дверь номера.
И пространство заполнили люди в черных костюмах. Прозвучали первые выстрелы, и, глядя как замертво падает Денис, я попятилась к шаткой решетке балкона. Но неожиданно человек с глазами, синеву которых даже расстояние было скрыть не способно, направил в мою сторону пистолет и выстрелил… Раз. Огонь обжег мой живот изнутри, и я согнулась от раздирающей боли, цепляясь рукой за решетку… Два… Но этот был мимо. А ведь я ждала контрольный. И вдруг до меня дошло, что остальные пули припасены не мне… Три… и решетка под ударами пуль сдалась, жалобно скрипнув, она обвалилась, увлекая меня за собой. В пустоту и безразличие города, которым я несколько минут назад любовалась.
Глава 12
Я пробыла в реанимации неделю. Барахталась между жизнью и смертью. И все это время был ОН — бред. Он словно разъедал меня, выпивал все соки. Он не оставлял мне шансов на выздоровление. На это не оставалось сил. Голова была забита обрывками всяких кошмаров, как случавшихся со мной, так и вовсе нереальных.
Я измотала нервы всей больнице, кричала, металась, пыталась сбежать. Швы на животе расходились раз за разом, и в конечном итоге меня пришлось привязать к кровати. Я все время видела папу и постоянно рассказывала ему то, что так и не успела при его жизни. Извинялась, исповедовалась. Об Алексе. Когда я просыпалась, мои глаза всегда были залеплены мокрыми от пота спутанными волосами.
Когда я спустя две недели окончательно проснулась, безумно перепугалась тому, что связана. И было больно, ужасно больно. А потом я все вспомнила и начала плакать. И только на следующий день, когда меня отвязали, удостоверившись, что вообще-то с головой у меня не так плохо, я обнаружила, что у меня есть посетители.
— Может быть, позвать кого-нибудь? — спросила медсестра.
— А кто здесь?
— Мама ваша здесь.
— Нет, пожалуйста. Только отповедей мне и не хватает, — прохрипела я, отворачиваясь. Мне представились газетные заголовки в духе «наркоторговец был убит в собственном номере отеля, его любовница в реанимации в тяжелом состоянии». Но она продолжила:
